Бедные люди

Бабушка-шахтер: Куда отправят работать, туда, бывало, и пойду. Везде шла.

Михаил Блинов:  Боже мой, сколько в этих словах кротости… В тоже самое время благодаря такой покорности и восседали на престолах различные тираны. Сколько горя вынесено на этих плечах? Сколько молчаливого согласия и смирения в ее глазах? Сколько судеб рядом с ней было затравлено? А она мне утверждает – что Сталин – герой.

Может надо быть покорным и смиренным? Может, мне нужно было стирать армейским «дедам» форму, приносить дембелю тазик с водой в бане, унижаться, смиренно смотреть в глаза тупому «деду» и говорить, сколько ему осталось до дембеля? Может так и надо – покорно и смиренно… Смирение – страшная сила.

17 февраля. Анжеро-Судженск – Кемерово.

Михаил Блинов: Лотерея.

Проиграл в лотерею 100 рублей. Обидно.

Лиза: Я запрещаю больше тебе покупать лотерею.

Михаил Блинов: Почему?

Лиза: Потому что везет только дуракам.

Михаил Блинов: Ты права, какое у меня может быть везение, когда уже повезло в любви. Но я всё равно буду покупать лотерейки – это бодрит кровь. На казино у меня денег, естественно, нет.

Лиза: Казино – это наркотик, болото. Неужели, ты бы пошел играть в казино?

Михаил Блинов: Пошел бы. Достоевский же играл.

Лиза: Ничего хорошего из этого не выходило.

Михаил Блинов: Вообще лотерея – это показатель, что в моей жизни кризис, что в кармане у меня скудно, что надежда только на везение. И ты ловишь, таким образом, жар-птицу. Фиг поймаешь!

Лиза: Бесплатный сыр только в мышеловке.

Михаил Блинов: Вечером написал и выправил статью о кандидате в депутаты, которую несколько дней откладывал. Что-то внутри меня сидит и мешает писать панегирики. Тяжело врать, преувеличивать, приписывать.

Лег ночью смотреть хоккей с шайбой.

18 февраля. Кемерово.

Михаил Блинов: Самое важное! Хоккей ночью. День безобразный.

Смотрел до 4-х утра хоккей с шайбой. Россия – Америка. Здорово! Как в начале 80-х. Может быть скоро опять начнем выигрывать? Но пока 2 – 2. Тренер Фетисов. Игроки все практически из НХЛ (национальной хоккейной лиги).

Везде облом. В газете «Кузбассовец» ничего моего не печатается. Егорыч мягко намекнул, что пишу я всякую херню неинтересную.

Александр Егорыч: Как-то всё не так у тебя выходит, Миша. Как-то всё через жопу. Как Миша Блинов ты пишешь. Ты пиши, как все. Как я пиши, как Кучин. Попробуй.

Михаил Блинов: Блин, у меня не получится.

Александр Егорыч: При желании можно и по воде пешком пойти.

Михаил Блинов: Легче по воде пойти, чем угодить нашим редакторам.

Сдал Егорычу статью про кандидата, который не пьет зеленый чай. Настроения, конечно, всё меньше и меньше. Егорыч это понимает, но ничего сделать не может – не пишу я стандартами, и ломать себя не собираюсь.

Александр Егорыч: Как я пиши…

Михаил Блинов: В голове вертится мысль – надо организовать свою газету, где я сам буду разрешать или запрещать печать. Это возможно – всё дело в деньгах. Деньги, деньги, деньги… И тошнота. Пришел домой, решил больше не искушать судьбу сегодня, никуда не ходить – день однозначно неудачный. После обеда лег спать и проспал до 18 часов. Поел геркулесовой каши и сел за статью о налоговой службе.

По телевизору показали картину «Три богатыря». Я вспомнил из детства:
Илья Муромец держит под козырек,
Добрыня Никитич вынимает из ножен меч,
Алеша Попович держит под уздцы лошадку, погоняет…
Илья: «Что за х.. по полю скачет?»
Добрыня: «Надо дать ему п…ы!»