Бедные люди

Общаться нужно с удачливыми людьми, с богатыми людьми, пусть это даже воры, но они удачливы.

Лиза: Но где же найти таких удачливых людей?

Михаил Блинов: Кто ищет, тот всегда найдет.

Лиза: Яна богаче нас.

Михаил Блинов: Яна – проститутка! Какая это удача?!

Лиза: Зато у Янки хорошая косметика. Дорогие духи. Она вчера отдала мне свою помаду, ей цвет не подходил…

Михаил Блинов: Ты взяла?

Лиза: Да, взяла. Ты что думал? Посмотри, какая классная!

Михаил Блинов: Обычная. 800 рублей за эту фигню?

Лиза: Богатые и удачливые для нас недоступны. Хотя, иной раз возле меня тормозят иномарки, предлагают подвести.

Михаил Блинов: А ты?

Лиза: Я говорю – спасибо, не надо.

Михаил Блинов: Умница!

Лиза: Ты Иван-дурак! Миша!

25 марта.

Михаил Блинов: Самое важное! День, в целом, удачен. Лизонке купили ботинки.

Ботинки обошлись в 1 100 рублей. Ботинки хорошенькие. Лизонькины ножки в них прелестны, не худы.

Вечером снова писал статью из исправительной колонии №5, о том, как парень из Прокопьевска попал на зону «на два месяца», о нашем суде «справедливом». История хорошая. В «Кузбассовце» замялись, в «Томке» в корзину бросили, хотя обещали опубликовать. Кому пишу? Зачем?

Вечером приходит Жанат. (как бы, друг, чистый казах, который безупречно, лучше некоторых русских говорит и пишет на русском. Однажды, он знакомился с одной девчонкой (не знаю её – в институте ходила такая байка-легенда):

Жанат: Как вас зовут, прекрасная незнакомка?

Незнакомка: Лена.

Жанат:  Жанат.

Михаил Блинов: Девчонка слегка улыбнулась, пожала плечами и сказала с легкой обидой:

Лена: Меня не интересует ваше семейное положение…

Михаил Блинов: Все вокруг смеются. Жанат улыбается:

Жанат: Не, я говорю, Жанат…

Лена: Что?

Жанат: Имя у меня такое, Жанат.

Михаил Блинов: Все смеются. Лена, закрыв лицо руками, смеется больше всех).

Жанат: Скоро меня прогонит Танька.

Михаил Блинов: Ты у нее живешь?

Жанат: Ну…

Михаил Блинов: Я бы тебя принял, но в общагу опять же тебя не будут пускать менты позорные.

Жанат: Я найду где кости бросить. Хотел лишь, чтобы у тебя вещи постояли.

Михаил Блинов: Нет проблем.

Будут всё-таки печатать мою статью о бабушке-шахтерке. Ее чуток кастрировали, осталось строк сто. Ну и фиг с ней! Лишь бы, лишь бы!

Вовка Козинец всё отправляет меня в Москву и говорит, что 1 000 долларов мне хватит на первое время. Чувствую, что Кемерово окончательно меня достало. И не потому, что нечего не получается, а потому что тут как-то всё мелко, мерзко, грязно. Потому что я могу больше, я способен. Главный редактор – это не задача. Карьера – херня. Мне нужно воздуха, славы, денег! И они у меня будут – и воздух, и слава, и деньги!

27 марта.

Серега: Поздравляю тебя с праздником.

Михаил Блинов: Каким?

Серега: Днем театра.

Михаил Блинов: Да, какой я театрал?

Серега: В душе ты всё равно театрал…

Михаил Блинов: Ну, если только в душе… Тебя, Серега, поздравляю!

Вообще-то, я свой среди чужих, чужой среди своих. И не журналист не какой, не театрал.

Лиза ездила сегодня в военную прокуратуру. С военным билетом пока ничего не ясно.

Лиза: Мой муж сбежал из армии.

Капитан: Зря. Его посадят.

Лиза:  Но он это сделал 7 лет назад.

Капитан: До сих пор прячется?

Лиза: Не прячется он. Он пять лет на телевидении работал – ведущим.

Капитан: Никого не боится. Молодец! Пусть приедет к нам, мы дадим запрос в часть откуда он бежал.

Лиза: Амнистии на него действует?