Бедные люди

В 1999 году я женился на Лизе, моей Елизавете. Она оказалась беременна. Надо было срочно ставить печати в паспорте. Лиза меня на четыре года младше. Она красивая девушка. У меня только не хватает денег, чтобы полноценно заботиться о ней, из-за чего я ужасно комплексую.

Лиза: Я так хочу черешни…

Михаил Блинов: У нас… в кошельке только 10 рублей.

Лиза: Что ты на это можешь купить?

Михаил Блинов: Хочешь мороженого?

Лиза: Нет, не хочу.

Михаил Блинов: Батончик шоколадный?..

Лиза: Нет, не хочу.

Михаил Блинов: Я сейчас схожу займу денег и куплю черешни…

Лиза: Не надо. Я не хочу черешни.

Михаил Блинов: Почему?

Лиза: Я не хочу, чтобы ты занимал денег… Мы и так слишком много должны… Хотя, сходи.

Михаил Блинов: Я мигом.

Оббегал всю общагу, обошел всех знакомых. Денег так и не нашел. Черешня в этот день Лиза не поела.

Она доверяет мне и любит меня. Но я всё равно не бросил пить. На утро после каждого запоя, я обещал Лизе, что обязательно завяжу, бля-буду, что сейчас мне необходима только бутылка пива, последний раз, последний раз и потом ни в одном глазу. В трезвые периоды я сочинял нервные стишки типа:
"Космос в глазах, в п…е хаос.
Я посредник - создаю мир из плохого и хорошего.
Ваяю новую жизнь.
Художник."
Фигню сочинял, надобно признаться. Уколов лучше меня сочинял.

Потом родилась дочка Машенька. Один КГ весом. Недоношенная. Но мы сделали всё возможное, чтобы она осталась жива. Я решил, что Олюшкино проклятье всё же лежит на мне и на Лизе, на моей семье. Я для себя решил – Олин заговор. Ну, пусть, Бог не фраер. Машенька потихоньку выбралась, окрепла. Я не стал проклинать Олюшку. Бог ей судья!

Одной из основных моих проблем оставался военный билет. У меня его не было. Я, как прежде, был дезертиром. Думал, на мне там, в Мулино висит дело, по мне дисбат плачет.

После института на работу меня взяли, на ГТРК, ведущим программ. Я же талантливый. Работал с удовольствием, но получал за это копейки. Опять депрессии. Опять я стал смотреть в бутылку. Пьянка. Похмелье. Проходила неделя, требовательный божок в голове просил разгрузки, забвения. Я шел у него на поводу, снова пропивал последние деньги, брал взаймы – и опять пропивал. Разгул, блядство, потом амнезия и тишина. Утром я начинал с пива и заканчивал разбавленным спиртом. В конце концов, я загремел в больницу. Отравился. Меня рвало, чем только можно: желчью, кровью, опять желчью, опять кровью. Лиза сначала говорила:

Лиза: Так тебе и надо, алкаш! Бог наказал…

Михаил Блинов: Потом поняла серьезность положения и стала обо мне заботиться, отхаживать, отпаивать содой, марганцовкой и минеральной водой. Ничего не помогало, мне становилось хуже и хуже. Я думал, смерть моя пришла. Поклялся, что если выберусь, если останусь живым, то обязательно брошу пить. Заканчивался 2001-ый год. На носу Новый, 2002-ой. А я алкоголик. К двадцати трем часам Лиза отчаялась справиться с моим недугом в одиночку, позвонила "03".

Лиза: Ему нужна скорая. Что? Желчью блюет… Кровью… Что? Горячий, наверное… Ну, не знаю. Ему всё хуже и хуже.

Михаил Блинов:  Скорая помощь приехала скоро, через час. Врач на меня посмотрел, потрогал пульс, попросил показать язык, проверил давление, температуру, попросил одеться и пройти в машину.

Врач: У него серьезное отравление.

Лиза: Что теперь?

Врач: К нам – в больницу.

Михаил Блинов: В больнице я всех убеждал, что отравился копченой курицей, но врачи и медсестры в ответ только улыбались.