До новых встреч

Л ю к а. Ты тоже, Люська, должна мне про себя все, все рассказывать... (Пауза.) Люся, ты почему молчишь? Ты не думай, я совсем не хочу спать, я только полежу, устала что-то…

Пауза. Оркестр вдали играет вальс, которым начинается пьеса.
Люся, сидящая в полосе света на перилах, поворачивается к Люке.

Л ю с я. Люка, хочешь, я расскажу тебе одну тайну? (Молчание.) Люка! Люка, ты спишь?.. (Молчание.) Заснула!

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Ноябрь 1942 года. Комендатура прифронтового аэродрома. Большая комната с железной печкой, садовыми скамейками и школьными партами. В углу полуразбитый рояль. На стенах плакаты и огромная надпись: «Не отдадим Сталинграда». В дальнем углу, привалившись спиной к стене и закутавшись с носом в кожаное пальто, сидит Ш а т и л и н.Ч е л о в е к в ш т а т с к о м медленно ходит из угла в угол.
И н т е н д а н т, надев очки, читает газету. Майор медслужбы Б а с к и н а, пожилая женщина, что-то пришивает в углу рядом сидит с е д о й м а й о р.
Е в г е н и й Б о р щ е в с к и й, молодой капитан с юношеским хохолком, напевает за роялем, аккомпанируя себе, нещадно злоупотребляя аккордами и пытаясь варьировать.

Б о р щ е в с к и й (напевает).

...письма твои получая,
Слышу твой голос родной.
И между строчек
Синий платочек
Снова встает предо мной.
И часто в бой
Провожает меня образ твой…

(Бросил играть.) Черт! Нет, Флиера из меня не выйдет! Как вы думаете, товарищ майор?
С е д о й м а й о р. Козловского тоже не выйдет, товарищ военный корреспондент!

Входит к о м е н да н т, впуская за собой вихрь снeгa.

К о м е н д а н т. Ну как, товарищи офицеры, не замерзли? А то дрова у меня есть. прикажете подкинуть?
С е д о й м а й о р. Спасибо, товарищ кoмeндaнт. Дров пока хватает.
Б а р щ е в с к и й. Лучше скажите нам, когда будет самолет?
К о м е н д а н т. В десятый раз повторяю - погода нелетная. Самолетам подниматься в воздух разрешенья нет.
Б о р щ е в с к и й. Послушайте, вот мои документы. Я Евгений Борщевский, сотрудник центральной газеты. Понимаете? Я везу в Москву срочный материал. Может, будет какая-нибудь возможность добраться хоть до Саратова?
К о м е н д а н т. На что мне ваши документы! Я уж их наизусть, как птичку 6ожию знаю. Что до Саратова, что до Москвы – раз погода нелетная, никуда не полетите. Не понимаю, какие еще могут быть разговоры.
Б о р щ е в с к и й. Не может быть, чтобы у вас за двое суток не поднялась ни однa машина.
К о м е н д а н т. Раз я так говорю - значит, может быть. Пойдет caмолет - полетите в порядке очереди.
Б а р щ е в с к и й. Товарищ комендант, я уже вам заявлял - я должен лететь вне всякой очереди. Meня ждут в редакции с материалом.
К о м е н д а н т. Всех ждут!

Б о р щ е в с к и й. Безобразие! Я буду генералу.
К о м е н д а н т. Да, ведь уж звонили. Помогло? Вам же объясняют - нелетная погода! Такой метеосводки за всю зиму не было. Связные самолеты подняться не могут: где сели - там и сидят. Из артиллерийского полка второй день для тяжело paненных санитарный самолет вызывают - не можем послать. Без почты сидим. Да что вам метеосводка! Дверь на волю откройте, и без сводки видно, какая пурга невиданное дело! Сам же генерал и приказал, чтобы ни одного вылета!
Ш а т и л ин. Э-эх! (Неожиданно вскочил и стал быстро ходить по комнате, потом недружелюбно оглянулся на присутствующих и снова уселся в угол, за-, крывшись с головой пальто.)