До новых встреч

Как печально камин догорает...

Пауза.

Подбросьте-ка дровишек, товарищ интендант!
И н т е н д а н т. Можно.

Дверь распахивается. Входит к о м е н д а н т. Стоя в дверях, он кричит кому-то.

К о м е н д а н т. Сюда несите! Осторожней!

Д в а б о й ц а вносят закутанного и забинтованного ч е л о в е к а.

Вот сюда положите. Сейчас я распоряжусь, чтобы палату открыли. (К находящимся в комнате.) Седьмое чудо видали? В эдакую погоду летчица из связного звена с передовой тяжело раненного вывезла. Как летела, как села - один бог знает. И шасси только самую малость погнула.

Все, продолжая сидеть на своих местах, поворачиваются к двери.
Только один Шатилин встает.
Ежась и пританцовывая от холода, входит м а л е н ь к а я л е т ч и ц а.

К о м е н д а н т. Вот она! Младший лейтенант Людмила Иванова! Сильвупле! (Бойцам.) В санбат, быстро! Врача сюда!

Б ой ц ы уходят. Шатилин стремительно подходит к летчице, так,
что она даже чуть пугается, и крепко жмет ей руку.

Ш а т и л и н. Все! (Возвращается к своему месту.)

Баскина подходит к раненому и разглядывает eгo. Люся Иванова - это она - снимает шлем и, несколько смущенная общим вниманием, идет к печке и садится. Потом вдруг, встает, что-то достает ,из кapмaнa и отдает коменданту.

Л ю с я. Вот его документы. Тут ниточкой связано, я не раскрывала, и партбилет и все... Вот тут еще врач о ранении его пишет.
К о м е н д а н т. Есть такое дело! (Просматривает документы и прячет.)

Люся греет у печки руки. Вдруг плечи ее вздрогнули. Она заплакала.

С е д о й м а й о р. Ты что, девушка? Страшно было?
Л юс я. Нет, обмерзла я, товарищ майор. Руки паром зашлись. Больно.
С е д о й м а й о р. Так хуже будет. Ты снегом их потри.
Л ю с я. И то верно! (Выходит за дверь.)
Б о р щ е в с к и й. По-моему, она сама еще не понимает, что она сделала.
С е д о й м а й о р. Это снег не понимает, почему он идет, а человек все понимает. Потому и сделала, что понимала. Она это самое каждый день делает. Сегодня все то же плюс метель. А вы говорите, не покорил человек природу. Он сам себя покорил.
Б а с к и н а. Ну-ка, что там врач пишет?.. (Берет у коменданта бумажку, читает, потом осторожно открывает раненому лицо.) Да, очень тяжелое ранение. Если бы он пробыл еще несколько часов в полевых условиях, то вряд ли выжил бы.
Б о р щ е в с к и й. Тише! Он говорит.

Раненый тихо что-то говорит.

Б а с к и н а. Не понимаю.
Р а н е н ы й (тихо). Йо тэ кьеро... Тэ кьеро...
К о м е н Д а н т. Что это он? Никак не пойму. Вроде не по-русски.
Б о р щ е в с к и й. Похоже на итальянский.
К о м е н д а н т. Что за притча! Русский офицер по-итальянски бредит. Может, на всякий случай представителя особого отдела вызвать? Мало ли что. Там у них как раз напротив итальянцы стоят.

Л ю с я возвращается, растирая снегом руки.

Ну, огородница, кого ты нам привезла? Почему твой раненый по-итальянски бредит?
Л ю с я (сердито). Кого мне положили в самолет, того и привезла. Мне его рассматривать некогда было. Итак еле поднялась. Да ведь туг документы его.
К о м е н д а н т. Мало ли что документы. Документы разные бывают.
Б о р щ е в с к и й. Тише! Он снова говорит.
Р а н е н ы й (ясно). Йо тэ кьеро...
К о м е н д а н т. Видишь, по-итальянски бредит. По документам он, может, одно, а когда человек без сознания, он себя раскрывает.
Л ю с я (повторяет). Йо тэ кьеро... (Снова села у печки, старается что-то припомнить). Йо тэ кьеро...