До новых встреч

Л ю к а. Если бы ты знала, как мне все это надоело! Вечная толчея в квартире! Не проходит недели, чтобы кто-нибудь не явился с письмом от дяди Гриши: то инженеры, которые привезли на утверждение проект и какой-нибудь старинный приятель, который вдруг развелся с женой и которому негде жить, причем сам дядя Гриша этого приятеля не видел лет двадцать. А эти вот милые товарищи устроили в столовой целое чертежное бюро и три чертежника ходили сюда десять дней, как на службу. И всем я обязана очаровательно улыбаться и уверять, что они меня ничуть не беспокоят. И разговоры одни и те же: не в мире края лучше, чем Новая Кандыба. Глупо» Почему, когда я приехала четыре года назад из провинции, я никого не уверяла, что нет на свете лучше города, чем Глебовск. Глупо, глупо, глупо…
Н и н а. Да, ты сделала ошибку, когда расходилась с Борисом Михайловичем. Ты могла настоять на обмене его комнаты на две в разных районах.
Л ю к а. Ах, мне тогда было все равно – только скорей бы это кончилось. (Пауза.) Конечно, я сделала ошибку, но теперь вспоминать об этом уже поздно.
Н и н а. Ты знаешь, я недавно встретила его на Петровке. И, представь, с кем он шел…
Л ю к а. мне это совершенно неинтересно, с кем шел Борис Михайлович… Глупо, глупо! Все очень глупо… (Взяла со стола ключ.) И потом заметь, какая бестактность: «Жаль, что не видели вас на сцене…» Что же они, дураки, что ли, - разве не поняли, что у меня сейчас нет работы?
Н и н а. А может, верно, тебе взять и поехать на Север?
Л ю к а. Нет уж, благодарю за совет. Или из меня вообще ничего не выйдет, или я добьюсь успеха в Москве… (После паузы.) Нинка, ты не можешь дать мне дня на три двести рублей? Мне на днях мама пришлет.
Н и н а. Ты знаешь, Люка, как нарочно, нет ни копейки.
Л ю к а. Но ты же говорила, что должна сегодня получить в комиссионном за шаль.
Н и н а. Нет, оказывается, ее еще не продали. Да, ты знаешь, какой я сегодня видела на Арбате материал на костюм!
Л ю к а. В доме повешенного не говорят о веревке… Ах, как все это надоело! Что бы такое придумать? Да, мне никто не звонил, пока ты тут без меня сидела?
Н и н а. Нет, кажется, никто. (С любопытством.) А что, ты ждешь звонка?
Л ю к а. Был у меня там один разговорчик о кино...
Н и н а. Да, чуть не забыла... Приходила тут к тебе какая-то Иванова.
Л ю к а. Иванова? (Пожимает плечами.) Кажется, в тридцать девятой квартире живет профессор Иванов с дочерью. Может быть, это она?
Н и н а. Нет, по-моему, она не москвичка. Очень уж застенчива. Военная девица. В шинели и пилотке.
Л ю к а. Опять ктo-нибудь. с письмом от дяди Гриши. Что-нибудь просила передать?
Н и н а. Нет. Сказала, что зайдет еще раз. Да, вспомнила. Она сказала, что зовут ее Дуся.
Л ю к а. Ну, Дуся, так Дуся!.. Постой, может быть, не Дуся, а Люся?
Н и н а. Может быть, и Люся.
Л ю к а. А что, если это Люська Иванова? Ну да, наверно, это она. Мама мне писала, что Люся на фронте. Люська Иванова! Что же ты ее не оставила?
Н и н а. Откуда же я знала? А что это за Люся Иванова?
Л ю к а. Неужели я тебе никогда не рассказывала? Это моя лучшая подруга, еще по Глебовску. Первое время я с ней переписывалась, а потом потеряла из виду. Люся Иванова! Неужели это была она?
Н и н а. Ну чем же замечательна эта Люся?
Л ю к а. Она как раз ничем не замечательна, но удивительна добрая и сердечная, и я ее очень люблю. И, пожалуйста, не смейся. У меня такой подруги больше не было.
Н и н а. Спасибо!