До новых встреч

Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. С кем же ты просидела всю ночь на обрыве? Вот как говорится, в тихом омуте...
Л ю с я. Я же вам говорю, Татьяна Васильевна, - я одна там сидела.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Ну-ну... История.
Л ю с я. Прямо не знаю, что делать.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Да уж делать, видно, нечего. Ну, будешь здесь одна заниматься. Я тебе помогу. А в Москву поедешь в будущем году.
Л ю с я. Татьяна Васильевна, я все-таки к Ворониным побегу.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Не терпится Люке рассказать? Да она сейчас и сама придет. Гостя она сегодня ждет, москвича этого. С утра старый сарафан перешивает, чтобы был помодней. Подожди ее здесь, а то еще разойдетесь. А это что у тебя?
Л ю с я. Это я платье Люкино вчера на вечер брала.

Татьяна Васильевна развертывает свepток и вешает платье на сучок дерева.

А Юра Кузьмин к вам сегодня не заходил?
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Нет. Пропал Юра Кузьмин. Поссорились они, что ли, с Люкой, и провожать ее вчера не явился. Ох, Люська, Люська, расстроила ты меня. Привыкла я к мысли, что обеих вас буду в Москву собирать. (Уходит в дом.)
Е л е н а Н и к а л а е в н а (молча сидевшая но скамеечке, встает и подходит к Люсе). А тебе, Люся, очень хочется с Люкой в Москву ехать?
Л ю с я. Конечно, хочется, Елена Николаевна.
Е л е н а Н и к о л а е. в н а. Ну так ты поедешь. Я тебе выпишу справку, а ты ее завтра с утра на заводе сдашь.
Л ю с я. Елена Николаевна...
Е л е н а Н и к а л а е в н а. Только смотри не болтай. Уж без Люки, конечно, дело не обойдется, но больше, чур, никому. Хвастать тут нечем, что фальшивые бюллетени раздаю.
Л ю с я. Ну что вы, Елена Николаевна! А раз говорила, что у меня голова болит, только доказать не могла. Спасибо вам, Елена Николаевна!

Входит Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а.

Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Ты, когда шла сюда не видела, лавка керосиновая открыта?
Л юс я. Да, Татьяна Васильевна. Давайте я сбегаю, пока Люка не пришла.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Не надо, Люся сейчас обед разогревать поставлю и схожу.
Л ю с я. Вы сходите, а я сбегаю. Бидон у вас на кухне, да? (Убегает в дом.)
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Ну, приходите обедать. (Идет к, дому.) А жара к вечеру спадает. (Уходит.)

Елена Николаевна, задумавшись, сидит на ступеньках крылечка, и чертит что-то прутиком на песке. В калитку входит Юр и й. У него в руке небольшое железное ведро.

Юр и й. Добрый день, Елена Николаевна!
Е л е н а Н и к о л а е в н а. Что?.. А, это вы, Юра. Здравствуйте.
Юр и й. Шергины дома?
Е л е н а Н и к о л а е в н а. Люки нет. Ведь вы имеете в виду ее?
Ю р и й. Не обязательно. А Татьяна Васильевна дома? Вот я ей карасей принес.
Е л е н а Н и к о л а ев на. Покажите. (Смотрит в ведерко.) Бедные караси!
Ю р и й. Сейчас я с реки домой зашел, включил радио, а там как раз немцы на короткой волне передают, что они сегодня утром через ворота Сен-Дени вошли в Париж.
Е л е н а Н и к о л а е в н а. Что вы говорите? В Париже немцы?
Ю р и й. Какой город фашистам сдали!

Пауза.

Е л е н а Н и к о л а е в н а. Через ворота Сен-Дени... Это у Дюма его мушкетеры там всегда на дуэлях дрались, у этих ворот Сен-Дени... Д'Артаньян снял шляпу, описал ею полукруг, его противник ответил ему столь же учтивым поклоном... Вы хотели бы, Юра, жить во времена мушкетеров?
Ю р и й. Нет! Я бы хотел сейчас у этих ворот Сен-Дени с пулеметом сидеть. Показал бы я им тогда учтивый поклон!