Клетка

Комиссар. Я верно говорю. Разве есть еще профессия, столь же сродни философии, как наша? У кого еще такая устойчивая точка наблюдения — неизменная, защи­щенная от всех иллюзий и гримас исто­рии? Послушайте специалиста: история — это пустяки; дуновение ветерка, мурашки по коже.
Отец. Послушать вас, так здесь вообще никог­да и ничего не происходит.
Комиссар. Происходить-то происходит. Обы­денная жизнь. Обыденная, а рядом с ней иная, недозволенная, которая в конечном итоге, уж поверьте, столь же обычна, хо­тя, к нашему счастью, и оставляет, в отли­чие от первой, кое-какой след. Разве не так, синьора?
Мать. Ну, если вы уж так говорите. Что до ме­ня, то я не читаю газет, не смотрю телеви­зор, а уж когда мне совсем не по себе, предпочитаю спать.
Отец. В общем, если что-то и происходит, то этим мы обязаны грабежам, кражам, убий­ствам.
Комиссар. Не забудьте коррупцию, которой здесь прямо-таки пропитан воздух, да еще всевозможные виды мошенничества. И кру­говую поруку. К тому же... самоубийство, реальное или, скажем, просто инсцениро­ванное.
Отец. Инсценированное, чтобы, уж не знаю, избежать кредиторов?
Комиссар. Вы меня не поняли: инсцениро­ванное третьими лицами, чтобы скрыть убийство.
Мать. О боже!
Отец. Черт возьми!
Пауза.
Комиссар. Возьмем, к примеру, вашу дочь.
Отец. Нет, послушайте, проблемы моей дочери и так уже достаточно сложны, чтобы их еще использовать как пример.
Мать. О чем ты? Сложные проблемы у Клау-дии?
Отец. Ну то, что    случилось сегодня    утром...
Мать. Вот именно, она упала с третьего этажа и безумно испугалась. Это сейчас, после того как она пришла в себя, для нее воз­никла сложная проблема. Не для нас. Нам нужно только не забываться и не говорить об этом с легкостью. Очень просто создать неверное представление о человеке.
Отец. Так я и хотел, чтобы мы о ней не гово­рили.
Мать. А почему? Разве мы должны что-то скрывать? Синьор комиссар хочет говорить об этом — давайте поговорим. Он ведь специально приехал!
Отец. Как специально?
Мать. Из-за Клаудии: чтобы расследовать происшествие. (Комиссару.) Ведь так?
Комиссар. В некотором смысле.
Отец. Вот оно что, вот оно что! Значит, вы здесь в своем официальном качестве. С ка­кой целью? Я не понимаю.
Комиссар. Скажем так: для негласных уточ­нений.
Отец. Уточнений чего?
Комиссар. Ваша дочь стала жертвой несчаст­ного случая. И мы должны выяснить, не замешаны ли в происшествии третьи лица.
Отец. Иными словами, вы прибыли сюда, что­бы выяснить, к примеру, не столкнул ли ее кто?
Комиссар. Или же не вынудил выброситься.
Мать. Но это же абсурд! Немыслимо!
Отец. Дорогая, она может тебя услышать,
Мать. Именно! Да отдает ли он себе отчет, ка­кие страшные последствия это может иметь для 'бедняжки, если она услышит такие чудовищные вещи?!
Комиссар. Это чистейшая формальность, до­рогая моя синьора. С другой стороны, она первой посмеется, если за всем этим, как я и убежден, нет ничего и никого.
Мать. Ах так: значит, по-вашему, оказаться внизу, на траве, после такого полета, это всего лишь шутка?
Отец. Страшное потрясение, какая уж шутка! Пустота, воздух, который вдруг оказывает­ся под тобой; нет, ты подумай! — надвига­ющаяся земля.
Комиссар. Да, земля. Давайте не удаляться от земли. Вы, уважаемые, где находились в тот момент?
Мать. Буквально в нескольких метрах от нее, в гостиной, мы ели. Каждую среду мы обе­даем у нашей дочери. Это семейная, доро­гая нам привычка.
Комиссар. А атмосфера? Какой она была? Нормальной?