LUV

Милт: Ты для меня значишь больше, гораздо больше. Наше счастье значит больше. Для этого мы пожертвуем многим, ограничимся малым, урежем бюджет… конечно, будет нелегко. (идет к урне) Зато каждый вечер я буду приходить домой… (достает газету из урны) …с газетой в руке и с глупой улыбкой на лице… (в пантомиме открывает дверь ногой): Дорогая, что у нас на обед?
Эллен: Жареное мясо с картошкой фри, кетчуп и пюре из фасоли - то, что ты любишь. (бежит к нему, бросается в объятия)
Милт (кружит ее, затем опускает ее на землю): То, что я люблю.
Эллен: Я больше не буду спорить с тобой, Милт. Никогда, никогда.
Милт: Одного этого достаточно. А я буду все вечера проводить дома, с тобой. (собирается выбросить газету в урну, смотрит на нее, передумывает и кладет в боковой карман)
Эллен: А я выброшу все конспекты, и… (встает на песочный ящик) Спроси меня что-нибудь.
Милт: Какие страны основали Лигу Наций в 1919 году?
Эллен: Не знаю.
Милт: Ты не знаешь?
Эллен (спрыгивает с песочного ящика): Понятия не имею и мне все равно. Я поглупею и мы будем счастливы. (обнимает Милта) Это все, чего я хочу, Милт.
Милт: Все, чего хочу я – это ты, любимая, ну и разбогатеть, конечно.
Эллен: Все будет, будет… Но… Гарри Берлин. Как же Гарри Берлин?
Милт: Получишь развод.
Эллен: Он никогда мне его не даст.
Милт: Тогда мы пошлем этого Гарри…
Эллен: Потребуется время, средства…
Милт: Я думал об этом. Слушай, Эл. Гарри может придти в любую минуту. (оглядываясь) Эл, он же хотел покончить с собой. (оглядываясь) Он же может вдруг потерять равновесие…
Эллен: Что ты говоришь, Милт!?
Милт: Он может упасть с моста и …
Эллен: Нет, нет. Замолчи.
Милт: Это единственный выход.
Эллен: Нет, я не хочу так.
Милт (с раздражением подходит к ограде): Значит, ты меня не любишь.
Эллен (подходит к Милту): Нет, Милт. Люблю.
Милт: Нет, не любишь.
Эллен: Люблю, клянусь тебе.
Милт: Если б ты действительно любила меня, нас бы никто не разделял. Никто и ничто!
Эллен: Милт, да как ты не понимаешь?  Это же убийство.
Милт: Убийство? А кто говорит об убийстве? Ты в своем уме? Я только сказал…
Эллен: Будут большие неприятности. Обязательно будут. А если нас поймают?
Милт (подходит к скамейке): Ты не любишь меня. Ты никогда, по-настоящему не любила меня.
Эллен (подходит к Милту): Это не так (дотрагивается).
Милт (отстраняясь): Не трогай меня.
Эллен: Милт! (направляется к нему)
Милт: Я сказал, не трогай меня.
Эллен: Что за ребячество.
Милт: Почему? Ну, почему, в доказательство твоей любви, ты не можешь сделать для меня какую-то вшивую вещь!
Эллен: Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала?
Милт: Ты знаешь.
Эллен: Гарри Берлин? (слышен звук шагов)
Милт: Гарри Берлин.
Эллен: Я не думаю, что это выход. Ты не можешь… (слышит шаги) Это он?
Милт (смотрит): Он. Это он. (Эллен идет к Милту) Иди сюда! (возбужденно, когда она подходит к нему): Послушай, Эл, предоставь это мне. Я сам все улажу. (уводит ее) Погуляй-ка немного, там, внизу. Я хочу поговорить с Гарри наедине. Только не смотри и не подслушивай…
Эллен (останавливается и начинает протестовать): Нет, Милт… Ты не можешь…
Милт (отталкивает ее влево): Просто побудь там… Иди сюда.
(Они выходят. Входит Гарри. На нем  то самое пальто «в рубчик» с вельветовым воротником, которое было в первом действии в мусорной корзине. Гарри небрит и взъерошен. С палочкой. Правая нога не сгибается – парализована. Идет, волоча правую ногу, опираясь на палочку. Обходит фонарный столб и скамейку).