Мейерхольд

К дню спектакля была выпущена печатная афишка: «Город Пенза. С дозволения начальства в пятницу 14 февраля 1892 г. на Московской улице в доме Е. П. Медведевой любителями драматического искусства под управлением Вл. А. Рясенцова представлено будет «Горе от ума» — комедия в четырех действиях А. С. Гри­боедова». В перечне исполнителей — имена двух млад­ших братьев Мейерхольдов и двух сестер Мунт. Имя Карла Мейерхольда значится дважды — еще и как «по­мощника режиссера».
Спектакль прошел с большим успехом. В «Пензен­ских губернских ведомостях» появилась рецензия, под­писанная латинской литерой «N». Конечно, весь город прекрасно знал, кто скрывался под этим таинственным псевдонимом. Рецензент отмечал, что «зрительный зал и соседние комнаты, откуда можно было видеть сцену через двери, были переполнены зрителями, ожидавшими с большим интересом поднятия занавеса. Внимание пуб­лики было приковано с первого же явления. Лиза, Фамусов, Софья, Молчалин, Чацкий провели первое дей­ствие бесподобно, и живой интерес, возбужденный игрою их, не ослабел в зрителях до окончания пьесы. Благодаря удачному распределению ролей пьеса была сыграна с прекрасным ансамблем».
Как же сыграл свою первую большую роль Карл Мейерхольд?
Вот что говорится об этом в рецензии: «Очень неду­рен был и Репетилов, но, к сожалению, несколько осла­бил свою игру тем, что по примеру некоторых профес­сиональных комиков изобразил Репетилова пьяным, хо­тя нужно заметить, в малой степени... Нам кажется, что такое исполнение неверно и портит созданный Грибоедо­вым тип Репетилова».
Свидетели репетиций «Горе уму» в Театре имени Мейерхольда, а также позднейшего возобновления спек­такля в 1935 году помнят, как на этих репетициях В. Э. неоднократно проигрывал, показывая исполнителям, роль Репетилова. В числе этих свидетелей был и автор насто­ящих строк. Разумеется, нелепо говорить о тождестве исполнения роли зрелым, опытнейшим мастером (да еще исполнения в режиссерском «показе», то есть фрагмен­тарного) с игрой начинающего любителя, но какая-то ни­точка в моем воображении связывает одно с другим: и там и тут это был Мейерхольд с его остроиндивидуальной актерской «физикой», мейерхольдовский Репетилов, сыгранный и «показанный» на этих репетициях, тоже был немного пьян, и усилия режиссера как раз и выра­жались в нахождении той именно меры, которая харак­теризует некоторое «подпитие», а вовсе не сильное опьянение. В. Э. много раз взбегал на сцену и снова и снова показывал актеру, но не с досадой и раздражением на то, что у того что-то не получается, а с видимым удовольст­вием от проигрывания больших кусков роли. А играл он блистательно.
Я вовсе не утверждаю, что юный любитель сразу на­шел именно тот рисунок роли, который через десятки лет повторял зрелый мастер, но не могу отделаться от впечатления, что у него что-то от этого осталось. И мне легко представить, как мог играть Репетилова юный Мейерхольд.
Отгремели аплодисменты, отзвенели бокалы на ужи­не после спектакля, устроенном гостеприимной хозяйкой. По темным и пустым пензенским улицам, среди сугробов, Карл провожает Олю и Катю Мунт. Всю дорогу болтает, не умолкая, Катя: она мечтает о профессио­нальной сцене и собирается после окончания гимназии ехать в Москву поступать в императорское театральное училище при Малом театре. Оля и Карл молчат, но, может быть, они думают о том же.