Мы едем в Рио

ИЛЬФ. Что значит это беспомощное и завистливое ха-ха-ха?

ПЕТРОВ. То, что ты не умрешь.

ИЛЬФ. Умру!

ПЕТРОВ. Не умрешь.

ИЛЬФ. Посмотрим! Интересно, почему это я не умру?

ПЕТРОВ. Да потому что дверь сегодня, между прочим, закрыта!

ИЛЬФ. Закрыта?

ПЕТРОВ. Закрыта!

ИЛЬФ. Согласен, закрыта! Но не заперта! Не заперта! Закрыта! Но - не заперта!

ПЕТРОВ. Да, я иногда забываю провернуть ключик! А у меня нет причин отгораживаться от Советского народа! Я писатель, я вместе с народом! А ты гавно!

ИЛЬФ. Да, ты типичный тип социалистического общежития, просто типичный!

ПЕТРОВ. Между прочим, вечером я дверь запирал, я это явственно помню. Ты ходил ночью в туалет?

ИЛЬФ. Я по ночам в туалет не хожу!

ПЕТРОВ. Это почему же?

ИЛЬФ. Потому что я писатель!

ПЕТРОВ. Странно. Почему же это писатель не может ходить ночью в туалет?

ИЛЬФ. Потому что писатель – индивидуалист и ранимая творческая натура, он никогда не ходит ночью в туалет в условиях социалистического общежития!

ПЕТРОВ. Интересно знать, чем же это так ужасно - сходить писателю ночью в туалет в условиях социалистического общежития?

ИЛЬФ. А тем это ужасно, что когда возвращаешься из туалета, твоя кровать оказывается уже занята другим членом общества, вот чем!

ПЕТРОВ. Подумаешь? Такое с тобой случилось всего один раз! Пролетарий прилег на его постель…А ты помнишь об этом всю жизнь!

ИЛЬФ. Интересное дело! Я был шокирован! Я, понимаете, возвращаюсь, а в моей постели лежит чуждый мне человек!

ПЕТРОВ. Пролетарий не может быть тебе чуждым! Тем более - сосед! Он же был из соседней комнаты!

ИЛЬФ. Ну и что? У него своя кровать есть! И своя жена! Зачем он лег на мою?

ПЕТРОВ. Ну чего ты прицепился? Он тоже выходил ночью в туалет и когда возвращался, перепутал комнаты, только и всего! Что тут такого?

ИЛЬФ. Почему же это он перепутал, а я не перепутал?

ПЕТРОВ. Потому что он спал, шел с закрытыми глазами!

ИЛЬФ. Это что же, пролетарии всегда ходят с закрытыми глазами?

ПЕТРОВ. Представь себе - да! Днем они тяжело работают! Между прочим, тяжелее, чем писатели! И поэтому ночью спят крепче! Глаз не открывают!

ИЛЬФ. Так вот, пока ночью ходят пролетарии, я, писатель, а не гавно, буду лежать в своей кровати! Пока не лопну! Пока не наступит утро и пролетарии всех стран не проснутся и не соединятся!

ПЕТРОВ. Лег бы в его кровать, всего и делов-то…

ИЛЬФ. К его жене?

ПЕТРОВ. А что?

ИЛЬФ. А я хочу лежать в своей кровати! Я свою нагрел!

ПЕТРОВ. Нагрел! Прослойка! Индивидуалист! Пережиток! Не может к чужой жене переночевать! Думаешь, она бы не поняла? Да тебя бы все поняли – все же советские люди!

ИЛЬФ. Чем советовать мне чужих жён, ты бы лучше дверь запирал! Страна советов!

ПЕТРОВ. Да вроде запер я!

ИЛЬФ. Ну-ка проверь!

ПЕТРОВ. Почему я?

Стук в дверь.

ПЕТРОВ. Кто там?

ГОЛОС СОСЕДКИ. Молодые люди, это не у вас там супчик пригорел?

ПЕТРОВ. Илюша, ты ставил супчик?

ИЛЬФ. Нет.

ПЕТРОВ. Очень жаль. Мог бы поставить.

ИЛЬФ. Я со вчера не вставал. Может, он со вчера горит?

ПЕТРОВ. Сейчас поели бы супчик… Встал бы пораньше, да и поставил бы…

ИЛЬФ. Я вчера варил чаю.

ПЕТРОВ. Ну и что? А я ходил за пивом.

ГОЛОС СОСЕДКИ. Молодые люди! Ребятки!

ПЕТРОВ. (кричит) Ну что?

ГОЛОС СОСЕДКИ Я спрашиваю, супчик-то не ваш пригорел?

ИЛЬФ. Откройте дверь, вас совершенно не слышно!

Слышится стук и поскребывание.

ГОЛОС СОСЕДКИ. Закрыто!

ПЕТРОВ. А вы понастойчивее!

ГОЛОС СОСЕДКИ. Никак чтой-то!..