Не съеденные ленинградцы

Вера Ивановна - Подумаешь, министр, а я вот этими современными тюбиками-дерьмубиками наесться никак не могу. Ем-ем, брюхо пухнет, а в желудке все равно пустота какая-то.
Людмила Афанасьевна -  Мне бы вот сейчас предложил кто пельмешек, так я бы, кажись, одна кастрюлю опростала.
Викуша - Ну, что вы бескультурно лезете со своими кастрюлями, неужели не понимаете, что Профессор про литературу говорит?! Продолжайте, профессор, чем же дурным пахли эти ленинградцы?
Профессор - Вы, Викуша, тонко заметили, мне действительно, хотелось на примере нашей уютной компании нарисовать широкое полотно умирания одного города и рождение другого. … А пахли ленинградцы тленом и разложением.
Викуша – Фу, как противно! Продолжайте, Профессор, я вас слушаю.
Профессор - Итак, начну издалека – с вас, дорогие хозяева. Беру на себя смелость предположить, что вы приехали сюда из средней полосы России. Никак не позже пятидесятых годов. Угадал?
Трофим Савельич - Чо, елы-палы, из средней полосы? Из-под Костромы мы…
Профессор - Значит, угадал. Приехав в Ленинград, вы застали все лакомые места свободными. Так?
Трофим Савельич - Ну. На кой мне, елы-палы, чужие места? Своих, что ли, нет?
Профессор - Следовательно, вы, пятидесятники, заняли ключевые позиции в городе: Зинаида Трофимовна, поилица наша и кормилица, - магазин.  А вы, Трофим Савельич, примкнули к великой армии перевозчиков. Прошу заметить, что общество высоко оценило ваши заслуги: дом – полная чаша, прекрасные сыновья, машина…
Трофим Савельич - Я баранку кручу, и чо, своих колес иметь не буду?!
Зинаида Трофимовна - Да погоди ты, Трош, дай ученому профессору сказать.
Профессор - Итак, как я уже отметил, наши многоуважаемые хозяева относятся, так сказать, к поколению пятидесятников. Теперь возьмем меня. Или вас, Людмила Афанасьевна. Вы, простите,  из каких мест будете?
Зинаида Трофимовна – Да хохлушка она. Вон весь немагазинный дефицит перепробовала.
Людмила Афанасьевна  -  Я кушаю исключительно из познавательных целей. Вот недавно я была на приеме у одного сановного художника,… не буду называть его имени, потому что лично я его и в грош не ставлю - карьерист и бездарь! Но зато как там угощали! Бог ты мой, как угощали!
Профессор – Так вы, мадам, с Украины?
Людмила Афанасьевна - Нет, Профессор, я не хохлушка. Сибирские мы, слыхали про таких? Крепкая кость!
Профессор - Но все-таки я не ошибусь, если скажу, что оба мы сюда приехали в шестидесятых. Молодые, честолюбивые, мир собирались завоевать!
Людмила Афанасьевна - Никаких карьеристских мотивов у меня не было! Терпеть не могу, когда по головам лезут! Мною всегда двигала потребность художнически осмыслить этот прекрасный город! Я имею в виду Петербург, а не то убожество, в котором мы живем!
Профессор - Вот и я о том же: ехали мы сюда с самыми высокими намерениями. А что тут застали? На всех кафедрах торчат старые пни, и им даже в голову не приходит, что посидели –  хватит, пора и честь знать! Они, видите ли, тут учились, в войну воевали. А мне, извините за выражение, - плевать! Я нутром чувствовал, что дряблая мысль города нуждается в молодой горячей крови!
Людмила Афанасьевна - Подумаешь кафедра! А в Академии что делалось?! Все захватил официоз! Мастерские, персональные выставки, путевки в дома творчества – все им! А где  место юному творчеству?