Не съеденные ленинградцы

Профессор - Смешно сказать, до чего эти сморчки непрочно сидели на своих местах. Поначалу я, что греха таить, ехал – поджилки тряслись: как же, Ленинград - культурный центр, ну как завернут обратно? Мол, одет не так, говорю с ошибками. Хоть и целевик был, а все-таки…
Людмила Афанасьевна – И я поначалу тряслась.
Профессор -  И точно. Как чувствовал. Пришел кандидатский минимум сдавать, все честь честью: галстучек там, рубашечка белая. А там доцент сидит: маленький плешивый, в старом свитере. Он мне: «Пожалуйста, поделитесь своими мыслями по поводу современной американской прозы». Ладно, думаю, сморчок ты этакий, я тебе про Драйзера что-нибудь набрешу. Ха-ха-ха, представляете, какой лопух я тогда был – даже не понял, что этот доцентишка имеет в виду. Не успел рот открыть, а он мне: «Спасибо. Вторым вопросом, пожалуй, возьмем французский роман… или вы предпочитаете немецкий? Каким языком лучше владеете?» И тут только до меня доперло: это он в том смысле, чтоб я на трех языках шпрехал!
Людмила Афанасьевна – Ага, а мы после наших институтов ни по-каковски ни бум-бум!
Профессор - Ладно, думаю, будет тебе франко-русиш-швайн! Не за тем я такую даль перся, чтоб мне всякие грибы трухлявые оглобли заворачивали!
Трофим Савельич – Так их, елы-палы, евреев!
Профессор - Поправил галстучек, откашлялся и ласково так спрашиваю: «А позвольте узнать, где, собственно, написано, что литературу нужно на иностранных языках сдавать? Инструкция какая есть? Или номер приказа можете назвать?» Глянул в его набрякшие глаза, а они у него так с лица и поползли!
Трофим Савельич – Так их, елы-палы! Вот это по-нашински!
Профессор  - «Э-э, - думаю, - вустрица ты моя плесневелая, это не я тебя, а ты меня всю жизнь бояться будешь!» Он еще, правда, попытался трепыхнуться: мол, в Ленинграде традиция такая. А я небрежненько достаю тетрадь, ручку: мол, так и запишем. Он свое трехъязыкое жало-то и прикусил. Ибо правильно сказано у поэта: «Которые тут временные – слазь! Кончилось ваше время!»
/Все дружно расхохотались./
Зинаида Трофимовна - Вы кушайте, Профессор, кушайте. Давайте я вам салатику из этой баночки наложу. Время-то какое сейчас  неустойчивое: ну как бедных детей поголовно забреют в университеты?! А у меня ведь сыновья скоро школу кончат.
Трофим Савельич - Не боись, Зинуля, прорвемся!
Вера Ивановна – Чо не прорвемся? Вот он тут Профессор и все такое прочее, а дочки его у меня в школе. Трудновоспитуемые, между прочим, девчонки-то!
Зинаида Трофимовна - Да у кого в наше-то время детки хорошие?!
Людмила Афанасьевна – Ну, не скажите! Я, например, своим Юрашей горжусь. И убеждена, что такой интеллигентный мужчина как Профессор - прекрасный воспитатель для молодежи.
Викуша – Ах перестаньте – разве это главное в мужчине!? Продолжайте, Профессор. Что вы там такое говорили про съеденных Ленинградцах?
Профессор – Прошу прощения за юмористическое отступление.
Итак, я говорил о трех последних волнах освоения Ленинграда. Первая волна - прошу любить и жаловать – это вы, дорогие хозяева, и вы, Вера Ивановна.
Мы с уважаемой Художницей представляем собой вторую волну.
А вот перед нами сидят самые молодые, самые очаровательные, самые жизнеспособные – представители третьей волны /Указывает на Викушу и Милиционера/.
Викуша / напевает/ - Ах, я волна, непостоянная волна… /приглашает  танцевать Профессора, потом натыкается на ледяной взгляд Милиционера, танцует одна/