Небесное вино

6) На десятки километров - от берегов Чёрного моря до пологих скатов снежных гор раскинулись чайные и цитрусовые плантации колхоза в селении Натанеби в Махарадзевском районе Грузинской ССР (помехи)
7) Мотря Чурпита, Звеньевая Мотря Чурпита... (помехи)
Женщина уходит. Закрывается прозрачный занавес, отсекающий  прошлое от сегодня, за мгновение до этого просияют все три сферы - шахматной сцены, кафе и больницы, исчезнут в темноте. (Эти пространства -  отдельные игровые площадки, поднятые над настилом сцены.)
Свет направлен на  декорацию перед занавесом:
Навес заброшенной автобусной остановки в центре сцены.  Пространство за занавесом теперь мерцает огоньками домов спального района. Разметка на авансцене обозначает шоссе. Поздний, очень тёплый, безветренный весенний вечер.  В неярком свете двое - молодой мужчина ( Мика) и пожилая женщина (Полина).
Полина. Мотря Чурпита... чудное имя, последнее, что мы услышали вместе.  Хотела найти музыку, но видите сами, не получилось.
Мика. (несколько озадаченно)  Вы сказали: “Видите сами”?
Полина. Возрастное… Кажется, всё о чём вспоминаешь, является  собеседнику столь же ясно. Однако… уже час, как не могу вспомнить где мой склеп. Не бойтесь, Мика,  я – не привидение,  зову так свою пятиэтажку.
Мика. Полина, вы совсем заблудились?
Полина. Похоже, да… Он не хотел умирать при мне, запретил приходить на поминки, заранее распорядился, чтобы всем занимались друзья. В церкви его не отпевали. Семьдесят пятый год. Мне в голову не пришло спросить за четыре года, что мы были вместе, верил ли он в Бога… (Оглядевшись) Невеселое место…
Мика. Джо выбрала его для акции,  перформанса… Проект «Любовь», такое название. Сейчас приедут мои друзья, запаздывают немного.
Полина. Я не помешаю?
Мика. Нет, что вы.  У вас замечательный прикид.
Полина. Мне было одиноко без вас. “Прикид” это?.. (Касается крупных  пуговиц своей кофты,  сшитой из разноцветных лоскутов материи. Весело) Я поняла… всё-таки была недурным переводчиком.
Звук подъехавшей машины. Хлопают дверцы. Первой появляется Джо - энергичное создание, увешанное фотоаппаратам, видеокамерой, прибором для измерения интенсивности света.  За ней с двумя чемоданчиками в руках, следует мощный Артём Ершов. Он разматывает провод, открывает блестящие чемоданчики, сноровисто собирает вертикальные подставки для осветительных приборов.  Артём с Джо возятся с техникой, удачно подключают два прибора, третий, помигав, гаснет.
Джо. Господин Ершов! Тщательнее, спонсор. Иначе будете аппаратуру покупать.
Артём. Сразу покупать, ох уж эта богема, на ходу раздевает.
Выходит Даша, оглядывает окрестности.
Даша. Весёленькое местечко вы выбрали, Джо.
Джо. (работая) Природа…
Артём. Даша,  вы не мёрзнете? Вам надо беречь голос.
Слышен заливистый, несколько деланный хохот, появляется Люба Ершова.
Люба. Эти нежности меня трогают до слёз: “Берегите голос.” Наша Галина Вишневская, Монсеррат... твою мать, всегда вылетает из головы.
Люба подходит к Артёму, отводит его  в сторону.
Люба. Артём, дорогой мой, не обхаживай её так демонстративно. Голос! (Шипит, пародируя Дашину скороговорку.) В этот поздний час с вами, дорогие слушатели я, Дарья Моне и Элвис Пресли. Это не так уж мало, не правда ли. (Своим голосом) Дарья Моне... Я бы слегка поправила этот псевдоним.
Даша. Люба, я всё слышу. Ты что пьёшь сегодня? Стрижамент, с родной Ставропольщины?
Люба. Тебя не касается, на свои пью.