Работа актера над собой 2

В тех случаях, когда действия не рождаются или не оживляются сами собой, мы прибегаем к принципу подхода от внешнего к внутреннему, мы складываем в логическом и последовательном порядке отдельные составные моменты и создаем из них самое действие. Логичность и последовательность чередования частей напоминает нам о жизненной правде. Знакомые двигательные ощущения закрепляют эту правду и вызывают веру в правильность производимых действий. Лишь только артист поверит им, они сами собой оживают. Весь этот процесс вы имели возможность проследить сегодня при работе над этюдом «счета денег».
Усиленно подчеркиваю, что в этой работе от внешней техники к живой, жизненной правде большое значение имеют логика и последовательность чередования составных частей, образующих действие.
Их необходимо изучать, тем более что в будущем нам предстоит широко пользоваться рекомендуемым мною приемом оживления целого через складывание его составных частей.
– Как же изучать-то? – беспокоился Выонцов.
– Очень просто: ставить себя в положение, при котором такое «изучение» становится неизбежным.
– Что же это за положение? – допытывался я.
– То самое, в котором вы только что очутились сегодня при работе над этюдом «счет денег». Это положение создает работа с пустышкой, то есть с воображаемыми предметами. На нашем жаргоне мы называем ее «беспредметными действиями». Для того чтоб вы отнеслись к ним с полной сознательностью, я постараюсь объяснить вам на наглядном примере скрытый в этой работе секрет или практический смысл. Для этого мне придется прибегнуть к доказательству от противного.
Названов и Вьюнцов! Повторите тот же этюд со «счетом денег», но только на этот раз играйте не с «пустышкой», как при последнем исполнении, а с реальными предметами, которые вам принесет сейчас бутафор.
Мы повторили этюд.
По окончании нашей игры Аркадий Николаевич обратился к ученикам, смотревшим из зрительного зала, и сказал:
– Заметили ли вы и помните ли, как Названов только что брал со стола одну за другой пачки денег, как он развязывал, считал, раскладывал их и т. д.?
– Помним приблизительно, – лениво говорили ученики.
– Только приблизительно? А многое забыли? – допрашивал Торцов.
– Не то чтоб забыли, а приходится делать усилие над собой, чтоб вспомнить, – объясняли одни.
– Плохо следили, – говорили другие.
– А вы сами, игравшие, ясно помните все отдельные моменты только что проделанных действий с реальными предметами? – обратился Аркадий Николаевич с вопросом ко мне и к Вьюнцову.
Пришлось признаться, что мы не думали ни о каких физических действиях, ни о каких отдельных моментах и что они выполнялись сами собой, механически.
Потом Аркадий Николаевич снова обратился с вопросом ко всем ученикам, смотревшим из зрительного зала.
– Теперь вспомните и скажите мне: в каком виде сохранилось у вас воспоминание о прежнем исполнении того же этюда «счет денег», – без реальных вещей, с «мнимыми предметами» или, иначе говоря, с пустышкой?
Выяснилось, что «беспредметные действия» дошли до зрительного зала лучше и сохранились в памяти четче, яснее, ярче.
– А вы, игравшие, что скажете? – снова обратился Аркадий Николаевич ко мне и к Вьюнцову. – Какие воспоминания сохранились в вас о «беспредметном действии» счета денег?
Оказалось, что воспоминания об установленной линии внимания, созданной при упражнении в физических действиях, сохранились в нас с большей четкостью, логичностью и последовательностью.