Святая земля

АЛИЯ: Теперь мне достаточно, чтобы женщина всего лишь раздвинула ноги: одного взгляда на живот мне хватает, чтобы узнать, мальчик будет или девочка. Когда девочка, я как будто чувствую грозу надвигающуюся из влагалища женщины – большую бурю. Я это сильно чувствую и никогда не ошибаюсь. Девочки, это как смерть – их чувствуешь издалека.
ЙАД: Ну, может, осталась хоть капля какая… маленькая капелька… Мужчинам, которые обходятся с женщинами, как с собаками, не стоит удивляться, что с ними обходятся, как с дерьмом… Каплю, чтобы поднять ночь; каплю, чтобы принести море сюда, к моим ногам; каплю, чтобы лизнуть Млечный путь… каплю…
АЛИЯ: Лучше лизни вон остатки йогурта – тебе не хватает магния.
ИМЭН: Вы слышите?
АЛИЯ: Что это?
ЙАД: Ничего страшного, вертолеты.
АЛИЯ: Надо открыть окна, впустить свежего ветерка.
ИМЭН: Я никогда не закрываю окна для ветерка.
ЙАД: Куда это они?
АЛИЯ: К морю, похоже.
ИМЭН: На юг.
АЛИЯ: Почему они бомбят сегодня ночью? Ничего ведь не произошло.
ЙАД: Они и бомбят, потому что ничего не происходит. Они нас бомбят, потому что мы ждем арак, который никак не появляется. Они нас бомбят, потому что наши стаканы пусты. Они нас бомбят, потому что мы не знаем, что дальше делать.
ИМЭН: Где это упало?
АЛИЯ: Недалеко, недалеко, ты чувствуешь? Дом дрожит.
ИМЭН: Спокойно, мой кот, спокойно.
ЙАД: Запах сильный.
АЛИЯ: Запах гари… там огромный пожар напротив. Это ипподром горит, они скинули бомбы на ипподром… Свет пропал…
ЙАД: Каплю, одну только каплю, и я буду мочиться в окно, пока не потоплю их вертолеты.
АЛИЯ: Лижи свой йогурт, мое сердце, лижи.
ИМЭН: Свет опять появился.
АЛИЯ: Вертолеты, вертолеты, они мчатся на нас, их прожекторы светят мне прямо в глаза (воздух от летящих аппаратов обдувает комнату). Весь этот шум, я больше не могу… От Бога только Бог, Йад… мы умрем…
ЙАД: Господи, какая рутина!
ИМЭН: У меня сейчас голова лопнет. Нет, Иисус, нет, вернись…
Иисус запрыгивает на колени Алии.
АЛИЯ: Убери лапы, зверюга поганая… а ну, свалил отсюда (она отвешивает Иисусу оплеуху).
ЙАД: Вертолеты…
ИМЭН: Да пофиг мне вертолеты! Ты чокнутая? Ты ж его напугала до смерти. Смотри как колотится!
АЛИЯ: А моя шелковая блузка… ты видела, во что он ее превратил?
ЙАД: Это via Dolorosa.
ИМЭН: Кошачья кровь элементарно выводится! Пропитываешь пятна 3%-ой перекисью водорода, трешь пятно, выполаскиваешь холодной водой, и ничего не остается…
АЛИЯ: Но на шелке это не срабатывает.
ИМЭН: Что за нелепая идея одеваться в шелка, когда находишься под бомбами.
АЛИЯ: А ты хотела, чтобы я что одела, акрил? Только этого не хватало: ты не знала, что если умираешь в акриле, то сразу воняешь трупом?
ЙАД: Они уходят. Имэн, на, держи, беги к Жозефу. Скажи ему, чтобы дал бутылку арака, захланского арака, он знает.
Имэн выходит.
АЛИЯ: Ты сумасшедший, у нас ничего не осталось, а ты выбрасываешь на ветер двадцать долларов.
ЙАД: Если мы потеряли нашу землю, это еще не значит, что мы должны отказаться от нашего похмелья.

4

АЛИЯ: Мне надо сказать тебе…
ЙАД: Я знаю.
АЛИЯ: Знаешь что?
ЙАД: Я заранее знаю все, что ты хочешь мне сказать.
АЛИЯ: Это правда.
ЙАД: У нас уже тридцать лет так.
АЛИЯ: Какая любовь!
ЙАД: Тридцать лет… это уже не любовь, а работа.
АЛИЯ: Ты все помнишь?
ЙАД: Я все помню.
АЛИЯ: Какие у тебя туфли?
ЙАД: Черные туфли, из козей кожи, с очень тонкими шнурками, шнурок на левой ноге начинает расплетаться, и каблук на правой ноге немного потерся.
АЛИЯ: А нашу первую встречу? Ты помнишь?