Святая земля

АМИН: Она умерла. Ее разнесло на мелкие кусочки.
АЛИЯ: Блядский язык остается блядским языком. Даже если он становится пылью – это блядская пыль.
АМИН: Ее тело еще не закончили собирать.
АЛИЯ: Я не стану рыдать. Все сплетни про Кармен – это все она. Все намеки твоему отцу делала. Хотела, чтобы он называл ее Настасья… Шлюха эта Мария.
АМИН: Да это отец на всех женщин пялится постоянно.
АЛИЯ: О каких женщинах ты говоришь, если твой отец всю свою жизнь пустил на ветер, чтобы освободить это жульё. Теперь он имеет право смотреть на все, на что захочет. О каких женщинах ты говоришь? На них всех вуаль, уже и кончиков ногтей не видать. Блядские языки, переодетые в черных ворон, которые днем и ночью молятся и продают своих отцов, своих матерей, своих любовников и даже боженьку за трехполосный Nokia с шестьюдесятью мелодиями. Ты знаешь Стравинского?
АМИН: Кого?
АЛИЯ: Я знала, что у тебя чистые руки.
АМИН: Ты говоришь, как мой отец.
АЛИЯ: Я говорю внятнее, чем твой отец.
АМИН: Но дети, дети Марии, они не при чем.
АЛИЯ: Невинных не осталось, мы слишком глубоко сидим в дерьме, чтобы позволять себе роскошь иметь невинных. Пора бы уже перестать дохнуть назло врагу, потому что наша смерть идет назло только нам самим… и то не факт.
АМИН: Мы пойдем на похороны, мама?
АЛИЯ: Пойдешь один. Я видела слишком много мертвых, чтобы быть способной на жалость. В любом случае, я занимаюсь только живыми. Я выхаживаю живых, мертвые – не моя специальность.
АМИН: Но надо что то делать…
АЛИЯ: Надо сделать хороший кофе. Если ты в своем возрасте не умеешь делать кофе, ты не сможешь устроить революцию. Сначала насыпаешь кофе, сахар, наливаешь воду и хорошенько перемешиваешь… Доводишь до кипения на среднем огне, и хорошенько следишь, потому что кофе убегает быстро! Когда пена приподнимается, даешь ей дойти до горлышка, снимаешь с огня чтобы пена опустилась, потом снова ставишь на огонь снова даешь пене подняться... А уже после этого снимаешь с огня и наливаешь в чашку.
АМИН: Вы сумасшедшие! Под окном гора трупов, мой отец восхваляет арак, а мать раздает рецепты турецкого кофе.
АЛИЯ: Пену на своем кофе надо контролировать так же, как свой гнев. Если она перельется через край, ты обожжешь себе руки.
АМИН: (некоторое время ходит из угла в угол, затем направляется к окну) Хвала тебе, Господь.
АЛИЯ: Что там такое, Амин?
АМИН: Знак Господен, мама, знак Господен. Видишь, там, под домом, уставший солдат сидит на земле спиной к стене. Он снял свою каску и сидит прямо под окном. Это знак Господен.
АЛИЯ: Нет, Амин, ты лучший в университете.
АМИН: Отпусти меня.
АЛИЯ: Амин, у меня остался только ты.
АМИН: У тебя будет герой, мама, герой.
АЛИЯ: Мне наплевать на героев – мне осточертели герои.
АМИН: Отпусти меня, мама, отпусти меня, это знак Господен.
АЛИЯ: Прекрати, Амин, Господь мне тоже осточертел.
АМИН: Перестань, иначе он уйдет.
АЛИЯ: Я думаю о нашем доме, мы уже тридцать лет работаем на этот дом.
АМИН: Тебе не стыдно думать о доме, вместо того, чтобы думать о родине (он ее отталкивает, хватает телевизор, бросает его в окно). Господь великий! Господь великий! Господь великий, я разбил ему голову вдребезги! Мама, посмотри, его мозги на тротуаре! Посмотри на его кровь! Я герой, мама, я герой! Иди в мои объятья, мама! Я герой! Господь велик, мама!

Алия бегом выходит, Амин следует за ней.

10

Имэн и Амин в квартире Имэн.

ИМЭН: Что ты здесь делаешь?
АМИН: Я герой.
ИМЭН: Ты сдал экзамены?
АМИН: Нет, я убил.
ИМЭН: Кого ты убил?